Пелевин. Чапаев и Пустота.

[Леночка.]

Один из вагонов кончался не обычным тамбуром, а торцевой дверью, за
окном которой неслась назад черная зимняя ночь. Башкир после короткой
возни с замком открыл ее; в коридор ворвался острый грохот колес и рой
крохотных колючих снежинок. За дверью оказалась небольшое огражденное
пространство под навесом, наподобие задней площадки трамвая, а дальше
темнела тяжелая туша следующего вагона - никакого перехода туда не было,
так что оставалось неясным, как именно Чапаев собирается нанести визит
своим новым бойцам. Вслед за остальными я вышел на площадку. Чапаев
облокотился о перила, глубоко затянулся своей сигарой, и ветер сорвал с
нее несколько ярко-малиновых искр.
- Они поют, - сказала Анна, - слышите?

Действительно, сквозь грохот вагонных колес пробивалось довольно
красивое и стройное пение. Прислушавшись, я разобрал слова:

Мы кузнецы - и дух наш Молох,
Куем мы счастия ключи.
Вздымайся выше, наш тяжкий молот,
В стальную грудь сильней стучи, стучи, стучи!!

- Странно, - сказал я, - почему они поют, что они кузнецы, если они
ткачи? И почему Молох - их дух?
- Не Молох, а молот, - сказала Анна.
- Молот? - переспросил я. - А, ну разумеется. Кузнецы, потому и
молот. То есть потому, что они поют, что они кузнецы, хотя на самом деле
они ткачи. Черт знает что.
Несмотря на нелепость текста, в этой несущейся сквозь зимнюю ночь
песне было что-то завораживающее и древнее - может быть, дело было не в
самой песне, а в этом странном сочетании множества мужских голосов,
пронизывающего ветра, заснеженных полей и редких маленьких звезд в небе.
Когда поезд изогнулся на повороте, стала видна цепь темных вагонов -
видимо, те, кто в них ехал, пели в полной темноте, и это дополняло
картину, делая ее еще таинственнее и страннее. Некоторое время мы молча
слушали.
- Может быть, это что-то скандинавское, - сказал я. - Знаете, там был
какой-то бог, и у него был магический молот, которым он пользовался как
оружием. Кажется, в Старшей Эдде. Да-да, и все остальное так подходит!
Этот заиндевелый темный вагон перед нами - чем не молот Тора, брошенный в
неведомого врага! Он неотступно несется за нами, и нет силы, способной
остановить его полет!
- У вас живое воображение, - сказала Анна. - Неужели вид грязного
вагона возбуждает в вас все эти мысли?
- Что вы, конечно нет, - сказал я. - Я просто пытаюсь быть приятным
собеседником. На самом деле я думаю о другом.
- О чем же? - спросил Чапаев.
- О том, что человек чем-то похож на этот поезд. Он точно так же
обречен вечно тащить за собой из прошлого цепь темных, страшных,
неизвестно от кого доставшихся в наследство вагонов. А бессмысленный
грохот этой случайной сцепки надежд, мнений и страхов он называет своей
жизнью. И нет никакого способа избегнуть этой судьбы.
- Ну отчего, - сказал Чапаев. - Способ есть.
- И вы его знаете? - спросил я.
- Конечно, - сказал Чапаев.
- Может быть, поделитесь?
- Охотно, - сказал Чапаев и щелкнул пальцами.
Башкир, казалось, только и ждал этого сигнала. Поставив фонарь на
пол, он ловко поднырнул под перила, склонился над неразличимыми в темноте
сочленениями вагонного стыка и принялся быстро перебирать руками. Что-то
негромко лязгнуло, и башкир с таким же проворством вернулся на площадку.
Темная стена вагона напротив нас стала медленно отдаляться.
Я поднял глаза на Чапаева. Он спокойно выдержал мой взгляд.
- Становится холодно, - сказал он, словно ничего не произошло. -
Вернемся к столу.
- Я вас догоню, - ответил я.
Оставшись на площадке один, я некоторое время молча смотрел вдаль.
Еще можно было разобрать пение ткачей, но с каждой секундой вагоны
отставали все дальше и дальше; мне вдруг показалось, что их череда очень
походит на хвост, отброшенный убегающей ящерицей. Это была прекрасная
картина. О, если бы действительно можно было так же легко, как разошелся
Чапаев с этими людьми, расстаться с темной бандой ложных "я", уже столько
лет разоряющих мою душу!

@темы: одинокая умная мысль, искусство

Comments

[peek-a-boo]

ах, хочу купить и перечитать!!!!!11