Давно хотела выложить сюда любимое. Помню, когда Саня мне принесла на первом курсе маленькую красненькую книжечку с Хармсом, то предупредила - читай осторожно, а то от смеха описаться можно. так что если вы ещё не читали, то я вас предупреждала XD
Из записной книжкиТравить детей – это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!
Один монах вошёл в склеп к покойникам и крикнул: «Христос воскресе!». А они ему все хором: «Воистину воскресе!»
АнекдотыЛев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь день и проголодался. Пришёл к жене. «Сонечка, - говорит, - ангельчик, сделай мне тюрьку». Она возражает: «Лёвушка, ты же видишь – я «Войну и мир» переписываю». «А-а! – возопил он, - я так и знал, что тебе мой литературный фимиам дороже моего «Я»!». И костыль задрожал в его судорожной руке.
читать дальшеОднажды Лермонтов купил яблок, пришёл на Тверской бульвар и стал угощать присутствующих дам. Все брали и говорили:
«Мерси». Когда же подошла Наталья Николаевна с сестрой Александриной, от волнения он так задрожал, что яблоко упало к её ногам (Нат. Ник., а не Алекс.). Одна из собак схватила яблоко и бросилась бежать. Александрина, конечно, побежала за ней.
Они были одни – впервые в жизни (Лермон., конечно, с Нат. Ник., а не Алекс. с собачкой). Кстати, она (Алекс.) её не догнала.
Лермонтов хотел у Пушкина жену увезти. На Кавказ. Всё смотрел на неё из-за колонны, смотрел…. Вдруг устыдился своих желаний.
«Пушкин, - думает, зеркало русской революции, а я – свинья».
Пошёл, встал перед Пушкиным на колени и говорит:
-Пушкин, - говорит, где твой кинжал? Вот грудь моя!
Пушкин очень смеялся.
Однажды Пушкин решил испугать Тургенева и спрятался на Тверском бульваре под лавкой. А Гоголь тоже решил в этот день напугать Тургенева, переоделся Пушкиным и спрятался под другой лавкой. Тут Тургенев идёт. Как они оба выскочат!
Лев Толстой очень любил детей. Однажды он играл с ними весь день и проголодался. Пришёл к жене. «Сонечка, - говорит, - ангельчик, сделай мне тюрьку». Она возражает: «Лёвушка, ты же видишь – я «Войну и мир» переписываю». «А-а! – возопил он, - я так и знал, что тебе мой литературный фимиам дороже моего «Я»!». И костыль задрожал в его судорожной руке.
Однажды у Ф. М. Достоевского засорилась ноздря. Стал продувать – лопнула перепонка в ухе. Заткнул пробкой – оказалась велика, череп треснул. Связал верёвочкой – смотрит, рот не открывается. Тут он проснулся в недоумении, царство ему небесное.
Лев Толстой очень любил детей. За обедом он им всё сказки рассказывал да поучения.
Бывало, все уже консоме с паштетом съели, профитроли, устриц, бланманже, пломбир, - а он всё первую ложку супа перед бородой держит, рассказывает. Мораль выведет – и хлоп ложкой об стол!
Лев Толстой очень любил детей, а взрослых терпеть не мог, особенно Герцена. Как увидит, так и бросается с костылём, и всё в глаз норовит, в глаз. А тот делает вид, что ничего не замечает, говорит: «О, Толстой! О!».
Лев Толстой очень любил детей. Бывало, привезёт в кабриолете штук пять и всех гостей оделяет. И надо же – вечно Герцену не везло: то вшивый достанется, то кусачий. А попробуй поморщиться – схватит костыль и трах по башке!
Лермонтов любил собак. Ещё он любил Наталью Николаевну Пушкину. Только больше всего он любил самого Пушкина. Читал его стихи и всегда плакал. Поплачет, а потом вытащит саблю и давай рубить подушки!
Тут и любимая собака не попадайся под руку – штук сорок как-то зарубил!
А Пушкин ни от каких стихов не плакал. Ни за что.
Лев Толстой очень любил играть на балалайке (и, конечно, детей). Но не умел. Бывало, пишет роман «Война и мир», а сам думает: тен-дер-день-тер-день-день-тень!… Или: брам-прам-драм-дарарам-пам-пам!
Лев Толстой очень любил детей и писал про них стихи. Стихи эти он списывал в отдельную тетрадочку. Однажды после чаю подаёт эту тетрадочку жене: «Гляньте, Софи, - правда, лучше Пушкина?» - а сам сзади костыль держит. Она прочитала и говорит: «Нет, Лёвушка, гораздо хуже. А чьё это?». Тут он её костылём по башке – трах! С тех пор во всём полагался на её литературный вкус.
Однажды Гоголь переоделся Пушкиным, сверху нацепил львиную шкуру и поехал в маскарад. Ф. М. Достоевский, царство ему небесное, увидел его и кричит: «Спорим, это Лев Толстой! Спорим, это Лев Толстой!»
Лев Толстой очень любил детей, и всё ему мало было. Приведут полную комнату, шагу ступить негде – а он всё кричит: «Ещё! Ещё!».
Ломоносову трудно давался русский язык, Херасков вечно путался в грамматике, Фет писал стихи с помощью франко-русского словаря, а Добролюбов просто двух слов связать не мог: подзывая полового в трактире г. Савватеева и К°, он только кричал: «Эй! Эй!…». Все они получали деньги как писатели.
Ходасевич однажды одолжил у Городецкого сто рублей, от Гумилёва ушла жена. Блок подрался с Нарбутом, а разнимал их Лившиц. У Андреева сгорела квартира, Мандельштам сшил себе новую шубу, а Мариенгоф, моясь в ванне, больно ударился головой. Много интересного можно рассказать о русской литературе начала 20 века. СлучаиГоголь падает из-за кулис на сцену и смирно лежит.
Пушкин (выходит, спотыкается об Гоголя и падает):
Вот чёрт! Никак об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость какая! Отдохнуть не дадут. (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Никак об Пушкина спотыкнулся!
Пушкин (поднимаясь): Ни минуты покоя! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Вот чёрт! Никак опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Вечно во всём помеха! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Вот мерзопакость! Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь): Хулиганство! Сплошное хулиганство! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Вот чёрт! Опять об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Это издевательство сплошное! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Опять об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь): Вот чёрт! Истинно, что чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Идёт, спотыкается об Пушкина и падает). Об Пушкина!
Пушкин (поднимаясь): Вот чёрт! (Идёт, спотыкается об Гоголя и падает). Об Гоголя!
Гоголь (поднимаясь): Мерзопакость! (Уходит за кулисы)
За сценой слышен голос Гоголя: «Об Пушкина!»
Занавес.
читать дальшеИван Иванович Сусанин (то самое историческое лицо, которое положило свою жизнь за царя и впоследствии было воспето оперой Глинки) зашёл однажды в русскую харчевню и, сев за стол, потребовал себе антрекот. Пока хозяин харчевни жарил антрекот, Иван Иванович закусил свою бороду зубами и задумался; такая у него была привычка.
Хозяин принёс антрекот.
Иван Иванович был голоден и, по обычаю того времени, схватил антрекот руками и начал его есть. Но, торопясь утолить свой голод, Иван Иванович так жадно набросился на антрекот, что забыл вынуть изо рта свою бороду и съел антрекот с куском своей бороды.
Вот тут-то и произошла неприятность, в животе у Ивана Ивановича начались сильные рези. Иван Иванович вскочил из-за стола и ринулся во двор. Хозяин крикнул было Ивану Ивановичу: «Зри, како твоя брада клочна!». Но Иван Иванович, не обращая ни на что внимания, выбежал на двор.
Тогда боярин Ковшегуб, сидящий в углу харчевни и пьющий сусло, ударил кулаком по столу и вскричал: «Кто есть сей?». А хозяин, низко кланяясь, ответил боярину: «Сие есть наш патриот Иван Иванович Сусанин». «Во как!» - сказал боярин, допивая своё сусло.
«Не угодно ли рыбки?» - спросил хозяин. «Пошёл ты к бую!» - крикнул боярин и пустил в хозяина ковшом. Ковш просвистел возле хозяйской головы, вылетел через окно на двор и хватил по зубам сидящего орлом Ивана Ивановича. Иван Иванович схватился рукой за щеку и повалился на бок.
Хозяин вышел на двор и увидел Сусанина, лежащего неподвижно на земле. Хозяин подошёл поближе и заглянул ему в лицо. Сусанин пристально глядел на хозяина. «Так ты жив?» - спросил хозяин. «Жив, да только страшусь, что меня ещё чем-нибудь ударят», - сказал Сусанин. «Нет, - сказал хозяин, - не страшись. Это тебя боярин Ковшегуб чуть не убил, а теперь он ушедши». «Ну слава тебе, боже! – сказал Иван Иванович, поднимаясь с земли. – Я человек храбрый, да тилько зря живот покладать не люблю. Вот я приник к земле и ждал: чего дальше будет? Чуть что, я бы на животе до самой Елдыриной слободы бы уполз… евона как щёку разнесло. Батюшки! Полбороды отхватило!». «Это у тебя ещё и раньше так было» - сказал хозяин. «Как так раньше? – вскричал Сусанин. – Что же, по-твоему, я так с клочной бородой ходил?». «Ходил", - сказал хозяин. «Ах ты, мяфа», - проговорил Иван Иванович. Хозяин зажмурил глаза и, размахнувшись, со всего маху звезданул Сусанина по уху. Патриот Сусанин рухнул на землю и замер. «Вот тебе! Сам ты мяфа!» - сказал хозяин и удалился в харчевню.
На дворе никого не было. Иван Сусанин, озираясь, подобрался к воротам. Ворота, по счастию, были открыты, и патриот Сусанин, извиваясь по земле, как червь, пополз по направлению к Елдыриной слободе.
Один человек небольшого роста сказал: «Я согласен на всё, только бы быть хоть капельку повыше».
Только он это сказал, как смотрит – стоит перед ним волшебница.
- Чего ты хочешь? – спрашивает волшебница.
А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.
-Ну? – говорит волшебница.
А человек небольшого роста стоит и молчит. Волшебница исчезла.
Тут человек небольшого роста стал плакать и кусать себе ногти. Сначала на руках все ногти сгрыз, а потом на ногах.
***
Читатель, вдумайся в эту басню, и тебе станет не по себе.
Калугин заснул и увидел сон, будто он сидит в кустах, а мимо кустов проходит милиционер.
Калугин проснулся, почесал рот и опять заснул, и опять увидел сон, будто он идёт мимо кустов, а в кустах притаился и сидит милиционер.
Калугин проснулся, заснул и опять увидел сон, будто он идёт мимо кустов, а в кустах сидит милиционер.
Тут Калугин проснулся и решил больше не спать, но моментально заснул и увидел сон, будто он сидит за милиционером, а мимо проходят кусты.
Калугин закричал и заметался, но проснуться уже не мог.
Пушкин любил кидаться камнями. Как увидит камни, так и начнёт ими кидаться. Иногда так разойдётся, что стоит весь красный, руками машет, камнями кидается, просто ужас!
У Пушкина было четыре сына, и все идиоты. Один не умел даже сидеть на стуле и всё время падал. Пушкин-то и сам довольно плохо сидел на стуле. Бывало, сплошная умора: сидят они за столом, на одном конце Пушкин всё время со стула падает, а на другом конце – его сын. Просто хоть святых вон выноси!
Пушкин был поэтом и всё что-то писал. Однажды Жуковский застал его за писанием и громко воскликнул:
- Да никако ты писака!
С тех пор Пушкин очень полюбил Жуковского и стал называть его по-приятельски просто Жуковым.
Андрей Семёнович плюнул в чашку с водой. Вода сразу почернела. Андрей Семёнович сощурил глаза и пристально посмотрел в чашку. Вода была очень чёрная. У Андрея Семёновича забилось сердце. В это время проснулась собака Андрея Семёновича. Андрей Семёнович подошёл к окну и задумался. Вдруг что-то большое и тёмное пронеслось мимо лица Андрея Семёновича и вылетело в окно. Это вылетела собака Андрея Семёновича и понеслась, как ворона, на крышу противоположного дома. Андрей Семёнович сел на корточки и завыл. В комнату вбежал товарищ Попугаев.
- Что с вами? Вы больны? – спросил товарищ Попугаев.
Андрей Семёнович молчал и тёр лицо руками.
Товарищ Попугаев заглянул в чашку, стоявшую на столе.
- Что это тут у вас налито? – спросил он Андрея Семёновича.
- Не знаю, - сказал Андрей Семёнович.
Попугаев мгновенно исчез. Собака опять влетела в окно, легла на своё прежнее место и заснула.
Андрей Семёнович подошёл к столу и выпил из чашки почерневшую воду. И на душе у Андрея Семёновича стало светло.
Ольга Форш подошла к Алексею Толстому и что-то сделала.
Алексей Толстой тоже что-то сделал.
Тут Константин Федин и Валентин Стенич выскочили на двор и принялись разыскивать подходящий камень. Камня они не нашли, но нашли лопату. Этой лопатой Константин Федин съездил Ольгу Форш по морде.
Тогда Алексей Толстой разделся голым и, выйдя на Фонтанку, стал ржать по-лошадиному. Все говорили: «Вот ржёт крупный современный писатель». И никто Алексея Толстого не тронул.
-
-
16.12.2008 в 16:09Ах ты, мяфа!
-
-
16.12.2008 в 16:29-
-
16.12.2008 в 23:03обожаю хармса)
моего любимого правда нет, про птицу-курюкрюкицу)