Сирень не зацветет, если не вспомнит, зачем ей цвести
Итак, трикотажа больше нет, у нас осталось два котика. Прощай, серая кисонька. Ты был славным и умилительным и пушистым самодостаточным комочком, прожил тихую жизнь, был незлобив и любил нюхать цветочки. Пусть твоё следующее перерождение будет счастливым.

