Гертуду Карловну охватил беспричинный страх. Она заперла дверь на все замки, да-же на цепочку и на крюк, погасила свет на кухне и спряталась за занавеской так, чтобы её не было видно с улицы. Но это не помогло. Оглушительно тикал будильник, а с лестницы доносились тихие, ни на что не похожие шорохи. Гертруда Карловна прижалась спиной к холодильнику и закрыла глаза. «Вот чёрт, - подумала она, - ну нет уж, так не годится». В этот момент в раковине что-то забурлило, и Гертруда Карловна, вздрогнув, уронила на пол сахарницу. Сахар тут же отвратительно заскрипел и набился в тапки. Шорохи на лестнице усилились и зазвучали как будто ближе. Гертруда Карловна, обливаясь потом, натыкаясь в темноте на углы и обрывая шубы в коридоре, принялась искать телефон. Но телефон не работал. Более того, не зажигался свет, так как, видимо, перегорели пробки. А пробки находились на лестничной площадке, на которой, судя по всему, происходило нечто необъяснимое. Вода из крана медленно и неумолимо капала. В доме напротив ни в одном окне не горел свет.
В этот момент вошёл я, но Гертруда Карловна уже упала в обморок.