А мы ходили на Башню Rowan вчера.
Говорят, что в Петербурге
по ночам приходит ангел,
он слетает незаметно.
Люди думают, что это
хлопья инея упали
с проводов на край канала,
но когда в глухую полночь
будешь долго, долго плакать,
слушать лед новоголландский,
в полночь, на мосту, когда ты
потеряешь все, что было,
в полночь перед днем рожденья,
ты услышишь, замерзая,
легкий звук высокой флейты,
шорох каблучка по снегу, --
это ангел Катерина
в перезвоне перекрестков,
ледяных и пустотелых.
Это ангел Катерина,
это легкое дыханье
февраля, вина и пены.
Это легкий звон стаканов,
леденеющих и хрупких,
это ангел Катерина.
Он приходит ниоткуда,
он проносится по скверам,
фонари преображая.
Легкий ангел Петербурга,
он летит над гулким небом
вместе с дымом сигареты --
он растает, незаметно
одарив тебя надеждой,
это ангел Катерина.
Колокольчиком нежданным,
в ледяных февральских бусах,
легкий ангел Петербурга.читать дальшеУлица. Hочь. Фонарь.
Ледяная кровать.
Дом одинок и стар.
Хочется умирать.
В черный дверной проем
медленно, как крейза,
смерть войдет. У нее
будут мои глаза.
Снова раздался скрип,
слабо качнулась твердь.
В тот же дверной проем
входит иная смерть.
С виду -- нормальная смерть:
череп, скелет, коса.
В этот раз у нее,
похоже, твои глаза.
В последнее время я
сплю не особенно как.
Видимо, смерть моя
решила, что я мудак.
Может быть, смерть моя
решила, что я козел,
обиделась на кота,
которого я завел.
А кот свалился в углу,
как чайная роза с куста.
Смерть идет. У нее
будут глаза кота.
В комнате от смертей
больше нечем дышать.
Смерти глядят на меня.
Жутко. Хочется спать.
Схлынула пена дней,
холодно на душе.
Смерть все ближе. У ней
глаз не будет вообще.
Мне говорила Мать:
ты мой сын или где?
Хватит сходить с ума,
хватит смешить людей.
Что мне твоя правота?
Здесь нам теперь не тут.
Я все равно всегда
знал, что они придут.
Снова сгустилась мгла,
рвется тугая нить.
Пятая смерть вошла.
Чем мне их всех кормить?