Мы тут скатались во лесок, в Каннельярви. Нас обидно приняли за едущих на игрушку Морровинд, предположили, что у нас в канистре не вода "Агуша", а водка, а ещё зарились на наш пирог, но мы быстро пресекли поползновения и повлачились по шоссе. Каждые 25 минут Фёдор говорил: "Ещё 25 минут и мы придём!", это очень бодрило. Естественно, стоило уехать в такие дали, чтоб встать лагерем рядом со знакомыми людьми. Мы забыли соль, потому что мы ебланы, ходили к ним клянчить оную.
Питались гречечкой в разных видах: просто гречечка, гречечка с кетчупом, гречечка с сахаром, гречечка с ягодами. А потом я соригинальничала и запиталась гречечкой с киви. Сосед пришёл просить сигаретку, я предложила ему гречечки, он в ужасе ушёл в кусты.
Дно в озере ледяное, илистое, над ним слепней три воза рассыпано, жрут нещадно. Комаров я уж совсем не замечала, но слепни - это слишком. Сбоку купались Ваня и Богдан. Их было не видно, но слышно их визги и хохоты, а ещё команды их мамы.
Посреди небольшого озера, в котором бултыхалось немало человеков, гордо сидели и удили рыбку с лодочки молчаливые субъекты. Я недоумевала, что они там ловят, Фёдор рассказал, что днём ранее подколол их, а она поймали нечто длиной сантиметров в 10 и похвастались. Фёдор в ответ же сказал, что его с детства учили такую мелочь отпускать, и уплыл, а субъекты затаили злобу.
Черники вокруг учерно, усине, уфиолетово, просто идёшь до ветру, забываешь, зачем шёл, и начинаешь есть, есть её!
Легли спать в палатку и стали ужасно хохотать, лёжа животом вверх, а как известно, смех от такого получается самый утробный и чудовищный. А когда ехали обратно, то на платформе в Удельной встретили Кота, который прибыл из Заходского. Мир теснее и теснее с каждым днём. Больше ничего не помню, всё слепни съели.